Что перед смертью хотел Пушкин

Последние часы Пушкина: как умирал поэт

GIF © L!FE. Фото: © РИА Новости/ Свердлов © EAST NEWS

180 лет назад в результате смертельного ранения, полученного на дуэли, скончался поэт Александр Пушкин. Лайф вспоминает о последних днях его жизни.

После дуэли смертельно раненного Пушкина привезли домой — на улицу Мойку, дом 12. Секундант поэта Данзас позаботился предупредить Наталью Пушкину о ране мужа, правда, сообщил ей не всю правду. Он заявил, что поэт стрелялся с Дантесом, ранен, но очень легко.

Фото: © РИА Новости

Наталья тут же бросилась в переднюю, куда уже вносили на руках Пушкина. Поэт принялся успокаивать жену, заверил, что его рана не опасна. Его отнесли в кабинет, где раздели и положили на диван. В скором времени прибыл врач, Пушкин попросил говорить с ним о его положении откровенно. Он боялся не успеть дать нужные распоряжения.

Если так, то я должен вам сказать, что рана ваша очень опасна и что к выздоровлению вашему я почти не имею надежды,

врач Николай Арендт.

Поэт принял это спокойно, только попросил не сообщать жене. При прощании врач также добавил, что обязан сообщить о дуэли императору, но Пушкина это уже не волновало. После отъезда Арендта к поэту начали съезжаться его друзья: поэт Жуковский, князь Вяземский, историк Тургенев, граф Виельгорский, князь Мещерский, будущий министр внутренних дел Валуев, бывшая фрейлина Загряжская. Они не оставляли поэта до самой смерти, только редко отлучались на короткое время.

Через два часа вернулся Арендт — привёз записку от Николая I, наскоро написанную карандашом: “Любезный друг Александр Сергеевич, если не суждено нам видеться на этом свете, прими мой последний совет: старайся умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на своё попечение”.

В течении всего дня Пушкина постоянно навещали доктора, но никто не мог облегчить его страданий. Вечером Пушкин продиктовал все свои долги Данзасу, а потом убедительно попросил не мстить за него — поэт хотел умереть христианином.

Ближе к ночи состояние поэта ухудшилось, боль достигла своего апогея, Пушкин хотел застрелиться. Когда поэт остался один в комнате, он позвал слугу и велел ему подать ящик. В нём были пистолеты. Слуга догадался о намерении Пушкина и предупредил Данзаса. Тот поспешил в комнату поэта и отобрал у него оружие, которое Пушкин успел спрятать под одеяло.

Фото: © РИА Новости/А. Соломонов

Наутро о ранении Пушкина знал весь Петербург. К его дому стали подходить знакомые и незнакомые люди, передняя была переполнена посетителями. Все задавали один и тот же вопрос: “Он поправится, надежда есть?”. О его здоровье часто посылали узнать государь, наследник и великая княгиня. Пушкин впускал к себе только близких знакомых, хотя и интересовался, кто к нему приходит.

— Мне было бы приятно видеть их всех, но у меня нет силы говорить с ними,

Среди тех, кто провёл с Пушкиным последние часы его жизни, был Владимир Даль. Он не мог смириться с тем, что его друг погибает, поэтому всё время ухаживал за Пушкиным, как врач: давал лекарства, прикладывал лёд к голове, ставил припарки. При этом сам поэт заставил всех присутствовавших сдружиться со смертью и уже спокойно ожидал её. Он общался с друзьями и шутил. Все, видя его весёлое настроение, понадеялись на благоприятный исход. Врачи тоже приободрились и решили лечить смертельное ранение пиявками.

К ночи Пушкин почувствовал себя хуже, к тому же им овладела болезненная тоска. Периодически он ненадолго засыпал, а когда просыпался, просил пить, но пил только по несколько глотков. Поэт жаловался на тоску и слабость и постоянно спрашивал: “Скоро ли это кончится?”.

— В продолжение долгой ночи глядел я с душевным сокрушением на таинственную борьбу жизни и смерти и не мог отбиться от трёх слов из “Онегина”, трёх страшных слов, которые неотвязчиво раздавались в ушах, в голове моей, слова: “Ну, что ж? Убит!”,

К утру пульс поэта стал ослабевать, а потом поднялся до 120 ударов в минуту, также у поэта начался небольшой жар. Арендт объявил, что Пушкину осталось жить не более двух часов. А публика продолжала атаковать дом поэта. Данзас даже был вынужден обратиться в Преображенский полк с просьбой поставить у крыльца, к которому уже невозможно было протиснуться, часовых.

Тем временем Пушкину становилось всё хуже и хуже, он слабел с каждым мгновением. Когда боль становилась невыносимой, поэт стискивал зубы, потому что не хотел, чтобы жена слышала его стоны. Он сохранял бодрость, только иногда впадал в забвение на несколько секунд. Вскоре пульс снова стал падать, руки начали стыть. Наталья Пушкина и друзья умирающего окружили его изголовье. В последний раз Пушкин открыл глаза и сказал: “Жизнь кончена”, а потом добавил: “Тяжело дышать, давит”. Это были его последние слова. Наталья, рыдая, бросилась к мужу, толкала его и кричала: “Пушкин, Пушкин, ты жив?!”.

Тело Пушкина находилось в доме два дня. Всё это время в квартире было полно народу: вход был открыт для всех посетителей. На отпевание, на котором присутствовали вся знать и власть, пускали уже по билетам. А на улице у церкви толпилась не попавшая внутрь публика. Поэта похоронили в Святогорском монастыре около его имения, он желал быть похороненным около своей матери.

О смерти А.С. Пушкина. Из жизни знаменитых людей

Я думаю, что мы никогда не дадим народу ничего лучше Писания. Его вкус становится понятным, когда начинаешь читать Писание, потому что в нем находишь всю человеческую жизнь. Религия создала искусство и литературу; все, что было великого в самой глубокой древности, все находится в зависимости от этого религиозного чувства, присущего человеку так же, как и идея красоты вместе с идеей добра. Поэзия Библии особенно доступна для чистого воображения. Мои дети будут читать вместе со мною Библию в подлиннике. Библия – всемирна.

А. С. Пушкин (1799-1837)

Перед смертью Пушкин выразил желание видеть священника.

Когда доктор Спасский спросил, кому он хочет исповедаться в грехах, Пушкин ответил: «Возьмите первого ближайшего священника». Послали за отцом Петром из Конюшенной церкви. Священник был поражен глубоким благоговением, с каким Пушкин исповедовался и приобщался Святых Таинств. «Я стар, мне уже недолго жить, на что мне обманывать, – сказал он княгине Е.Н. Мещерской. – Вы можете мне не поверить, но я скажу, что я самому себе желаю такого конца, какой он имел». Вяземскому отец Петр тоже со слезами на глазах говорил о христианском настроении Пушкина. Данзасу Пушкин сказал: «Хочу умереть христианином».

Страдания Пушкина по временам превосходили меру человеческого терпения, но он переносил их, по свидетельству Вяземского, с «духом бодрости», укрепленный Таинством Тела и Крови Христовых. С этого момента началось его духовное обновление, выразившееся прежде всего в том, что он действительно «хотел умереть христианином», отпустив вину своему убийце. «Требую, чтобы ты не мстил за мою смерть. Прощаю ему и хочу умереть христианином», – сказал он Данзасу.

Утром 28 января, когда ему стало легче, Пушкин приказал позвать жену и детей. «Он на каждого оборачивал глаза, – сообщает Спасский, – клал ему на голову руку, крестил и потом движением руки отсылал от себя». Плетнев, проведший все утро у его постели, был поражен твердостью его духа. «Он так переносил свои страдания, что я, видя смерть перед глазами в первый раз в жизни, находил ее чем-то обыкновенным, нисколько не ужасающим».

Больной находил в себе мужество даже утешать свою подавленную горем жену, искавшую подкрепления только в молитве: «Ну-ну, ничего, слава Богу, все хорошо».

На третий день, 29 января, силы его стали окончательно истощаться, догорал последний елей в сосуде.

«Отходит», – тихо шепнул Даль Арендту. Но мысли Пушкина были светлы. Изредка только полудремотное забытье их затуманивало. Раз он подал руку Далю и проговорил: «Ну, подымай же меня, пойдем; да выше, выше, ну, пойдем».

Душа его уже готова была оставить телесный сосуд и устремлялась ввысь. «Кончена жизнь, – сказал умирающий несколько спустя и повторил еще раз внятно: Жизнь кончена. Дыхание прекращается». И осенив себя крестным знамением, произнес: «Господи Иисусе Христе».

«Я смотрел внимательно, ждал последнего вздоха, но я его не заметил. Тишина, его объявшая, казалась мне успокоением. Все над ним молчали. Минуты через две я спросил: “Что он?” – “Кончилось”, – ответил Даль. Так тихо, так спокойно удалилась душа его. Мы долго стояли над ним молча, не шевелясь, не смея нарушить таинства смерти».

Так говорил Жуковский, бывший также свидетелем этой удивительной кончины, в известном письме к отцу Пушкина, изображая ее поистине трогательными и умилительными красками. Он обратил особенное внимание на выражение лица почившего, отразившее на себе происшедшее в нем внутреннее духовное преображение в эти последние часы его пребывания на земле.

«Это не был ни сон, ни покой, не было выражение ума, столь прежде свойственное этому лицу, не было тоже выражение поэтическое. Нет, какая-то важная, удивительная мысль на нем разливалась: что-то похожее на видение, какое-то полное, глубоко удовлетворенное знание. Всматриваясь в него, мне все хотелось у него спросить: “Что видишь, друг?”».

Мудрец жизни

Особенно сердцу Пушкина были близки, конечно, наши вдохновенные, проникновенные, православные молитвы, по его собственному признанию, «умилявшие» его душу. Такова особенно великопостная молитва Ефрема Сирина – этого певца покаяния, и величайшая из всех других «Молитва Господня»: ту и другую он воплотил в высоких, вдохновенных стихах. Поэтическое переложение первой мы все изучали с детства. Гораздо менее известна художественная одежда, в какую поэт попытался облечь вторую.

Отец людей, Отец Небесный,

Да имя вечное Твое

Святится нашими устами,

Да придет Царствие Твое,

Твоя да будет воля с нами,

Как в небесах, так на земли.

Насущный хлеб нам ниспосли

Твоею щедрою рукою.

И как прощаем мы людей,

Так нас, ничтожных пред Тобою,

Прости, Отец, Твоих детей.

Не ввергни нас во искушенье,

И от лукавого прельщенья

Сохранив почти неприкосновенным весь канонический текст этой евангельской молитвы, Пушкин сумел передать здесь и самый ее дух, как мольбы детей, с доверием и любовью обращающих свой взор из этой земной юдоли к Всеблагому своему Небесному Отцу.

«Капитанская дочка», оконченная только за сто дней до смерти поэта и являющаяся как бы его литературным и одновременно духовным завещанием для русского народа, вместе с другими особенностями русского быта рисует нам и веру наших предков в силу молитвы – этого утешения «всех скорбящих», которая дважды спасает от опасности Гринева в наиболее критические минуты его жизни.

Но если где мы видим подлинную исповедь поэта, «странника», то это в одном из предсмертных его стихотворений, которое было открыто в его бумагах значительно позже его смерти и напечатано впервые в «Русском Архиве» только в 1881 году.

Оно связано с таинственным видением, предуказавшим поэту уже скорый исход из этого мятежного мира в страну вечного покоя.

Чудный сон мне Бог послал.

В ризе белой предо мной

Старец некий предстоял

С длинной белой бородой

И меня благословлял.

Он сказал мне: будь покоен,

Скоро, скоро удостоен

Будешь царствия небес.

Скоро странствию земному

Твоему придет конец.

Казни вечныя страшуся,

Успокой меня, Творец,

Но Твоя да будет воля,

Не моя. Кто там идет?

Так в тихом сиянии веры открывался для него град Божий, это небурное «убежище» для всех пришельцев этого мира – и его смятенное тоскующее сердце успокаивалось в лоне милосердия Божия, которому он вручал свою душу. Его кончина и была именно таким успокоением, в которое он вошел подлинно тесными вратами и узким путем своих предсмертных страданий.

Таков духовный облик Пушкина, как он определялся к 30 годам его жизни. Его мировоззрение отличалось тогда уже полной законченностью и последовательной цельностью; таким оно проявилось и в его творениях, и в жизни: он везде оставался верен себе и как поэт, и как человек. Русское национальное самосознание проникало его насквозь. И так как оно неотделимо от православного миропонимания, то естественно, что в нем осуществился органический союз той и другой стихии; чем более он был русским по душе, тем ярче в нем сквозило сияние нашей православной культуры. Дух последней отпечатлелся на нем гораздо глубже, чем, может быть, сознавал он сам и чем это казалось прежним его биографам. Наш поэт невольно излучал из себя ее аромат, как цветок, посылающий свое благоухание к небу.

Пушкин не был ни философом, ни богословом и не любил даже дидактической поэзии. Однако он был мудрецом, постигшим тайны жизни путем интуиции и воплощавшим свои откровения в образной поэтической форме. «Златое древо жизни» ему, как и Гете, было дороже «серой» теории, и хотя он редко говорит нарочито о религиозных предметах, есть «что-то особенное нежное, кроткое, религиозное, в каждом его чувстве», как заметил еще наблюдательный Белинский. Этой своей особенностью и влечет к себе его поэзия, которая способна скорее воспитывать и оживлять религиозное настроение, чем охлаждать его.

Все, что отличает и украшает Пушкинский гений, – его необыкновенная простота, ясность и трезвость, «свободный ум», чуждый всяких предрассудков и преклонения пред народными кумирами, правдивость, доброта, искренность, умиление пред всем высоким и прекрасным, смирение на вершине славы, победная жизнерадостная гармония, в какую разрешаются у него все противоречия жизни – все это несомненно имеет религиозные корни, но они уходят так глубоко, что их не мог рассмотреть сам Пушкин. Мережковский прав, когда говорит, что «христианство Пушкина естественно и безсознательно». О нем можно кажется с полным правом сказать, что душа его по природе христианка: Православие помогло ему углубить и укрепить этот прирожденный ему высокий дар, тесно связанный с самым его поэтическим дарованием.

Митрополит Анастасий (Грибановский)

А. С. Пушкин на смертном одре

«…Мне нужно, чтобы моя репутация и моя честь остались незапятнанными во всех углах России, где моё имя известно».
А.С.Пушкин – С.Н.Карамзиной (январь 1837 г.)

«Ах, прощайте мои книги,
Путеводные друзья,
Мои сладкие вериги,
Красны песни соловья!

Дай-ка, жёнка, мне морошки,
Будет легче нам вдвоём,
Развела нам жизнь дорожки:
Мне – навет, тебе – любовь!»

«Пушкин, Пушкин, ты жив?!», –
Зарыдала Наталья-красавица,
Жертва тонко отмеренной лжи,
Близорукой вдовою останется!

Но слова её – правда сермяжная:
Пушкин жив! И во веки веков
На суде все пииты присяжные
Отдадут ему первенство вновь!

Отпеванье в Придворно-Конюшенной,
По билету доступен был гроб,
Была давка и площадь запружена,
Закатилося Солнце не в срок!

А потом – Святогорский на Псковщине
Стал последним чертогом Царя,
Чтоб читателей любящих сонмище
Протоптало дорогу в поля…

Где Михайловское, Тригорское,
Как влюблённые близнецы,
Раздвигают границы… И тёзки все
Норовят всё сказать тебе – Ты!

Честь спасена при первой капли крови,
И взыскан долг, спасибо Небесам!
Есть гонор* пробуждающейся воли,
И упоение в немилости к врагам!

*Гонор, устар., честь, достоинство, гордость.

PS.
Из воспоминаний А.Аммосова:
«…Между тем Пушкину делалось все хуже и хуже, он, видимо, слабел с каждым мгновением. Друзья его: Жуковский, князь Вяземский с женой, князь Петр Иванович Мещерский, А. И. Тургенев, г-жа Загряжская, Даль и Данзас были у него в кабинете. До последнего вздоха Пушкин был в совершенной памяти, перед самой смертью ему захотелось морошки. Данзас сейчас же за нею послал, и когда принесли, Пушкин пожелал, чтоб жена покормила его из своих рук, ел морошку с большим наслаждением и после каждой ложки, подаваемой женою, говорил: «Ах, как это хорошо».
Когда этот болезненный припадок аппетита был удовлетворен, жена Пушкина вышла из кабинета. В отсутствие ее началась агония, она была почти мгновенна: потухающим взором обвел умирающий поэт шкапы своей библиотеки, чуть внятно прошептал:«Прощайте, прощайте», — и тихо уснул навсегда.
Госпожа Пушкина возвратилась в кабинет в самую минуту его смерти.
Наталья Николаевна Пушкина была красавица. Увидя умирающего мужа, она бросилась к нему и упала перед ним на колени; густые темно-русые букли в беспорядке рассыпались у ней по плечам. С глубоким отчаянием она протянула руки к Пушкину, толкала его и, рыдая, вскрикивала: «Пушкин, Пушкин, ты жив?!»
Картина была разрывающая душу.
Тело Пушкина стояло в его квартире два дня, вход для всех был открыт, и во все это время квартира Пушкина была набита битком. В ночь с 30 на 31 января тело Пушкина отвезли в Придворно-Конюшенную церковь, где на другой день совершено было отпевание, на котором присутствовали все власти, вся знать, одним словом, весь Петербург. В церковь впускали по билетам, и, несмотря на то, в ней была давка, публика толпилась на лестнице и даже на улице. После отпеванья все бросились к гробу Пушкина, все хотели его нести.
Пушкин желал быть похороненным около своего имения Псковской губернии, в Святогорском монастыре, где была похоронена его мать.
После отпеванья гроб был поставлен в погребе Придворно-Конюшенной церкви. Вечером 1 февраля была панихида, и тело Пушкина повезли в Святогорский монастырь.
От глубоких огорчений, от потери мужа жена Пушкина была больна, она просила государя письмом дозволить Данзасу проводить тело ее мужа до могилы, так как по случаю тяжкой болезни она не могла исполнить этого сама. Государь, не желая нарушить закон, отказал ей в этой просьбе, потому что Данзаса за участие в дуэли должно было предать суду; проводить тело Пушкина предложено было А. И. Тургеневу, который это и исполнил.

PS-2
Мои заметки на полях, которые можно прочесть, а можно и пропустить.
Третьего дня, находясь проездом в Питере, со второй попытки попал на Набережную Мойки, 12.
Первый раз под проливным дождём поцеловал замок, но не обмяк и, выстояв минут сорок в мокрой очереди, дал покорить себя Эрмитажу!
На следующее, солнечное, утро всё-таки побывал в музее-квартире великого Русского Поэта.
Идёт ремонт самой квартиры, и она, к сожалению, недоступна. Но музей открыт, слава Богу, и даже в одной зале бережно и любовно воссоздан антураж кабинета Пушкина, в котором он провёл на диване последние свои бренные часы.
Впечатлило всё! Бесценные рукописи, явно неслучайные и влюблённые в свою работу смотрители музея (в большинстве своём – «божьи одуванчики») и …куча иностранцев (японцы, немцы и др.), которых было никак не меньше, чем соотечественников.
Окончательно добила меня немецкая пара ещё довольно «живых» пенсионеров, которых их персональный экскурсовод привела в мемориальный кабинет, когда я там всё детально обозревал. После того, как Ганс со своей фрау узнал, что кушетка, на которой умер Пушкин, подлинная, он стал восклицать на немецком нечто подобное, что каждый вольный россиянин хотя бы разок слышал в известных «мыльных операх»: «Дасишь фантастишь!».
Ганс продолжал указывать на очередную оригинальную вещь в кабинете и, получив очередное подтверждение её подлинности, принимался восторженно причитать.
Имея дурную привычку ничего не принимать за «чистую монету», я вдруг заподозрил, что немец не понаслышке знает об ужасах блокады Ленинграда и поэтому был уверен, что кожаный диван никак не мог уцелеть и остаться нетронутым в голодные военные годы.
Меня выручила экскурсовод, которая «убила» немцев, сказав, что дуэльные пистолеты, одним из которых был смертельно ранен Пушкин, были сделаны в Дрездене. Немцы тут же «потухли», так как оказалось, что они из столицы Саксонии и приехали.
Слава Богу, я был отмщён, не сделав ни одного выстрела! «Я был в двух шагах от провала или очередного международного скандала», – подумал я, покидая эту священную для всякого Русского обитель.
До отправления «Невского экспресса» ещё оставался час времени, и я, следуя совету своего питерского друга, зашёл перекусить на скорую руку в Пышечную и отведать золотистых и ароматных пышек (так в Питере называют пончики). Чтобы попасть в это чудом сохранившееся со времён советского “застоя” кафе, вам необходимо пройти с Мойки через проходной двор Музыкальной капеллы и выйти на Большую Конюшенную улицу. Идя к Невскому проспекту по правой стороне, ищите внимательнее невзрачную вывеску. Это – оно и есть!
Горячие, по-советски прожаренные питерские пышки по 11 копеек (пардон, рублей) за штуку ждут вас там в окружении старых бойлеров, из которых наливают кипяток для чая, советских столов и салфеток, нарезанных из серой бумаги!
Ребята, посетите это ретро-кафе обязательно, пока его не сожрали сетевые закусочные или алчные рейдеры! И самое главное – никакой изжоги! Хотя готов предположить, что заслуга и в этом тоже принадлежит Пушкину!
Да светится имя его!
Аминь!

Источники:

http://life.ru/p/971832
http://3rm.info/publications/22472-o-smerti-as-pushkina-iz-zhizni-znamenityx-lyudej.html
http://www.stihi.ru/2011/10/01/717